«Справедливое возмездие». Судебное преследование нацистских преступников

О возмездии нацистским преступникам в СССР говорили с самого начала войны. В тот период речь шла о мести на поле боя, к которой со страниц газет призывали журналисты и писатели, в частности, такие известные миллионам бойцов писатели, как Илья Эренбург, Константин Симонов, Михаил Шолохов. О нацистских зверствах сообщало Информбюро^[1]. Привлечение внимания к происходящему на оккупированной территории было важно для понимания советскими людьми, от какого безжалостного врага им приходится защищаться.

Наркомат иностранных дел СССР обращался к иностранным государствам с нотами^[2], в которых приводились примеры нацистских зверств.

Вопрос же о юридическом и целенаправленном преследовании нацистских преступников и их пособников был поставлен через год после начала войны. До этого и одновременно с этим выявлением и наказанием нацистских преступников и их пособников занималось 4-е управление НКВД СССР (разведка, террор и диверсии в тылу противника), а также специальные диверсионно-разведывательные подразделения, прежде всего – Отдельная мотострелковая бригада особого назначения (ОМСБОН НКВД СССР), в октябре 1943 г. преобразованная в отдельный отряд. Среди таких диверсантов был известный разведчик Н.И. Кузнецов, ликвидировавший целый ряд высокопоставленных представителей немецкой оккупационной администрации на Украине. Но главную роль в преследовании нацистов в СССР играли специально созданные для этого органы и правовые механизмы, о работе которых идет речь в этом разделе.

Основу раздела составили документы фонда ГА РФ «Международный военный трибунал (Нюрнбергский процесс)» (Ф. Р-7445), аудиозаписи выступлений участников Нюрнбергского трибунала, в том числе публикуемые впервые, из РГАФД (Ф. 1.); документы РГАСПИ из фонда ЦК ВКП(б) – материалы Политбюро ЦК (в том числе «Особой папки»), Управления агитации и пропаганды ЦК ВКП(б) (Ф. 17. Оп. 3, 125, 163, 166), документы из личных фондов члена ЧГК А.Н. Толстого (Ф. 269) и В.М. Молотова (Ф. 82), курировавшего проведение судебных процессов над немецкими преступниками в городах СССР; а также новые рассекреченные документы ФСБ России об этих судебных процессах.
 

Первая часть раздела – «Организация расследования преступлений немецко-фашистских войск и их пособников» – посвящена решениям советских и партийных органов по этому вопросу.

20 июля 1942 г. начальник Управления агитации и пропаганды ЦК ВКП(б) Г.Ф. Александров представил членам Политбюро ЦК ВКП(б) докладную записку с предложением о создании Чрезвычайной государственной комиссии по установлению и расследованию злодеяний немецко-фашистских захватчиков и их сообщников (ЧГК)^[3]. 2 ноября 1942 г. издан указ Президиума Верховного Совета СССР «Об образовании Чрезвычайной Государственной Комиссии по установлению и расследованию злодеяний немецко-фашистских захватчиков и их сообщников и причиненного ими ущерба гражданам, колхозам, общественным организациям, государственным предприятиям и учреждениям СССР»^[4]. 5 марта 1943 г. принято постановление Политбюро ЦК ВКП(б) «О работе Чрезвычайной Государственной Комиссии по установлению и расследованию злодеяний немецко-фашистских захватчиков» и утверждено положение о ее работе^[5], которое предварительно одобрили И.В. Сталин и В.М. Молотов. Это решение было оформлено 16 марта 1943 г. как постановление Совнаркома СССР^[6].

Комиссия получила широкие полномочия по организации расследования преступлений нацистов и их пособников, в том числе право давать поручения советским, профсоюзным и другим органам местной власти.

Возглавил Комиссию кандидат в члены Политбюро ЦК ВКП(б), руководитель советских профсоюзов Н.М. Шверник. В состав Комиссии вошли:

А.А. Жданов – член Политбюро ЦК ВКП(б) и первый секретарь Ленинградского обкома ВКП(б);

А.Н. Толстой – один из самых известных советских писателей, академик АН СССР;

Н.Н. Бурденко – главный хирург Красной армии, организатор медицины, академик АН СССР;

Е.В. Тарле – историк, академик АН СССР;

Б.Е. Веденеев – гидроэнергетик, академик АН СССР;

Т.Д. Лысенко – биолог, академик АН СССР;

А.Н. Трайнин – правовед, член-корреспондент АН СССР;

В.С. Гризодубова – летчица, член Верховного Совета СССР, Герой Советского Союза;

Митрополит Киевский и Галицкий Николай (Ярушевич).

Большую роль в работе Комиссии сыграли А.Н. Толстой, Н.Н. Бурденко, А.Н. Трайнин, но основная нагрузка легла на аппарат Комиссии, на областные и краевые комиссии, создаваемые вслед за союзной ЧГК. Эти комиссии не просто собирали данные, они формировали базу для обвинений в адрес конкретных лиц, которая легла в основу судебных процессов над нацистскими преступниками в СССР и стала важнейшей частью советской доказательной базы на Нюрнбергском процессе.

Согласно особой инструкции^[7], комиссии собирали свидетельские показания как письменные, так и устные, составляли акты, организовывали вскрытие массовых захоронений и медицинские экспертизы останков, вели подсчет материального ущерба от оккупации, а также фиксировали имена жертв, палачей и подразделения, в которых они служили^[8].

Это была тяжелая работа: во многих освобожденных районах свидетелей найти было непросто. С современной точки зрения, многие действия комиссии, качество документов могут вызывать у читателя-неспециалиста нарекания. В тяжелейших военных условиях, в ситуации разрухи ЧГК и местные комиссии проделали гигантскую работу по сбору материалов и доказательств преступлений, предъявив показания более 7 млн человек, подготовив более 54 тыс. актов о злодеяниях нацистов и их пособников.

Так как довоенное законодательство не могло учитывать всю тяжесть совершаемых во время войны преступлений, 19 апреля 1943 г. был принят Указ Президиума Верховного Совета СССР «О мерах наказания для немецко-фашистских злодеев, виновных в убийствах и истязаниях советского гражданского населения и пленных красноармейцев, для шпионов, изменников Родины из числа советских граждан и для их пособников»^[9]. Согласно этому документу, виновные в убийствах немецкие военнослужащие, военнослужащие стран-сателлитов Германии и пособники из числа советских граждан карались смертью через повешение, а содействовавшие убийствам могли получить срок каторжных работ от 15 до 20 лет. Следствие по этим делам возлагалось на военных прокуроров и военно-полевые суды при дивизиях в действующей армии^[10]. Именно в руках военных прокуроров поначалу сосредотачивались дела по расследованию преступлений отдельных лиц и воинских соединений оккупантов, при этом они должны были руководствоваться инструкциями ЧГК и использовать ее акты и другие материалы^[11]. Также к расследованию были привлечены органы контрразведки СМЕРШ и Главное управление по делам военнопленных и интернированных НКВД (МВД) СССР (ГУПВИ), представители которого совместно с органами НКВД–НКГБ СССР и прокуратуры выявляли виновных в массовых злодеяниях и их пособников в лагерях интернированных и военнопленных.

Функция возмездия с самого начала сочеталась с просветительско-пропагандистской. С одной стороны, советские власти давали понять, что наказание нацистских преступников и их пособников будет неотвратимым. С другой, и советские граждане, и общественность в странах-союзниках СССР узнавали леденящие душу подробности преступлений оккупантов. Следует отметить, что в течение некоторого времени в США не доверяли советским заявлениям и результатам процессов, списывая ужасающие подробности на «советскую пропаганду». Только после освобождения лагерей в западной Германии союзники осознали, что в советских сообщениях не было преувеличений…

Следует также отметить, что травма оккупации, ненависть к захватчикам и желание справедливой мести в советском обществе – особенно в пострадавших от оккупации районах – было по-настоящему массовым явлением, и организация публичных судебных процессов вводила эти общественные настроения в формально-правовые рамки.

 

Вторая часть раздела – «До Нюрнберга: судебные процессы на территории СССР (1943–1946 гг.)» – рассказывает о проведении первой волны таких процессов в 1943–1946 гг. Они проводились в рамках исполнения Указа Президиума Верховного Совета СССР от 19 апреля 1943 г.

Первым подобным процессом стал Краснодарский. Город Краснодар находился в оккупации с 9 августа 1942 г. по 12 февраля 1943 г. Нацисты установили в городе жесточайшие порядки, было убито около 12 000 человек, из которых более половины в «душегубках», которые использовала зондеркоманда СС 10-А, в основном состоящая из коллаборационистов. Всего на территории Краснодарского края за время оккупации по подсчетам ЧГК было уничтожено более 60 тысяч человек. Немецкие военнослужащие на тот момент не попали в руки советских органов, но их пособники были обнаружены. Процесс открылся в Краснодаре 14 июля 1943 г. и широко освещался как в местной, так и в центральной прессе. На процессе присутствовал член ЧГК А.Н. Толстой, а курировали его проведение начальник Управления пропаганды и агитации ЦК ВКП(б) Г.Ф. Александров и председатель Юридической комиссии при СНК СССР А.Я. Вышинский, обвинительное заключение подписал прокурор СССР В.М. Бочков^[12].

Судил обвиняемых Военный трибунал Северо-Кавказского военного округа, им было обеспечено право на защиту. 8 из 11 обвиняемых были приговорены к казни через повешение, что и было исполнено при тысячах жителях Краснодара на центральной площади города, трое обвиняемых получили по 20 лет заключения.

Процесс вызвал большой международный интерес – это был первый пример публичного суда за нацистские преступления, пусть пока и без самих нацистов на скамье подсудимых. О процессе подробно писал американский корреспондент Александр Верт, присутствовавший в зале суда.

Сами нацистские преступники впервые сели на скамью подсудимых во время Харьковского процесса, состоявшегося 15–18 декабря 1943 г. Обвинялись четверо преступников: капитан Вильгельм Ландхельд, унтерштурмфюрер СС Ганс Риц^[13], старший ефрейтор немецкой тайной полевой полиции Рейнгард Рецлав и советский коллаборационист, работавший на нацистов водителем «душегубки», М.П. Буланов^[14]. Все четверо были приговорены к смертной казни через повешение и публично казнены в Харькове – в том же месте, где свои публичные казни проводили нацисты.

Процесс в Харькове сыграл большую роль в дальнейшей политике наказания нацистских преступников. Он создал важный прецедент. Как писала советский и российский историк, специалист по Нюрнбергскому процессу Н.С. Лебедева:

«Этот [Харьковский] процесс являл собой реализацию деклараций союзников о наказании военных преступников и придавал необратимый характер правительственным заявлениям. В то же время Харьковский процесс оказал своего рода давление на правительства союзников, делая невозможным отказ от проведения подобных процессов. Именно здесь впервые со всей определенностью было заявлено, что ссылка на приказ начальника не освобождает от ответственности за совершение военных преступлений»^[15].

Основную роль в формировании доказательной базы в этом, как и в остальных процессах, сыграли материалы, собранные ЧГК.

Вслед за процессами 1943 г. в Краснодаре и Харькове, а также процессом по делу об уничтожении нацистами подпольной организации «Молодая гвардия» в Краснодоне, после окончания войны состоялось еще 8 открытых процессов. Согласно решению Политбюро ЦК ВКП(б) от 21 ноября 1945 г.^[16] были организованы процессы в городах, более всего пострадавших от нацистов: Смоленске^[17], Брянске^[18], Великих Луках^[19], Минске, Риге, Киеве, Николаеве, Ленинграде^[20].

Готовила эти процессы специальная комиссия во главе с А.Я. Вышинским, в которую входили, помимо прочих, нарком юстиции СССР Н.М. Рычков, глава СМЕРШ В.С. Абакумов, нарком внутренних дел СССР С.Н. Круглов. На них было осуждено 84 военных преступника, из которых 65 приговорены к повешению. Эти процессы шли одновременно с начальным этапом Нюрнбергского трибунала и были приурочены советским руководством к этому событию как часть единого мирового процесса возмездия нацистским преступникам: главарей судил Международный трибунал на родине германского фашизма – в Нюрнберге, а исполнителей – в пострадавших от их действий городах СССР судили советские трибуналы. Следует еще раз подчеркнуть, что, несмотря на публичный характер процессов и их агитационное значение, нормы права на них соблюдались, а подготовка материалов и следствие шли тщательно и отнюдь не носили формального характера.

 

Центральным событием в деле преследования и разоблачения нацистских преступников стал «Нюрнбергский процесс», которому посвящена третья часть данного раздела.

Идея подобного процесса высказывалась во время войны, хотя поначалу каждый из глав государств «большой тройки»: и Сталин, и Черчилль, и Рузвельт – склонялись к варианту бессудной, военной расправы с вожаками Третьего рейха – быстрая казнь после идентификации личности. Советское руководство первым высказало идею публичного трибунала. Дольше всего на этой точке зрения внеправового наказания нацистских преступников стояла британская дипломатия. Но в итоге обсуждений и переговоров победила идея открытого международного суда, в котором подсудимые должны были получить право на защиту.

Впервые решение о проведении суда над нацистскими преступниками было подтверждено в ходе Московской конференции 19–30 октября 1943 г., на которой была подписана совместная Декларации СССР, США и Великобритании «Об ответственности гитлеровцев за совершаемые зверства». В ней говорилось:

«Немцы, которые принимали участие в массовых расстрелах итальянских офицеров, или в казнях французских, нидерландских, бельгийских и норвежских заложников, или критских крестьян, или же те, которые принимали участие в истреблении, которому был подвергнут народ Польши, или в истреблении населения на территориях Советского Союза, которые сейчас очищаются от врага, – должны знать, что они будут отправлены обратно в места их преступлений и будут судимы на месте народами, над которыми они совершали насилия. Пусть те, кто еще не обагрил своих рук невинной кровью, учтут это, чтобы не оказаться в числе виновных, ибо три союзных державы наверняка найдут их даже на краю света и передадут их в руки их обвинителей с тем, чтобы смогло совершиться правосудие».

Решение о проведении международного судебного процесса над нацистскими преступниками было подтверждено на Ялтинской и Потсдамской конференциях союзников.

После долгих и иногда довольно жестких дискуссий между представителями союзников, связанных с необходимостью согласовать нормы права различных государств, прежде всего англосаксонскую и континентальную традиции, 8 августа 1945 г. было заключено основополагающее для процесса «Соглашение между Правительствами СССР, Соединенных Штатов Америки и Соединенного Королевства Великобритании и Северной Ирландии и Временным Правительством Французской Республики о судебном преследовании и наказании главных военных преступников европейских стран оси»^[21]. Согласно этому соглашению учреждался Международный военный трибунал, принимались его Устав^[22] и регламент, определялся круг преступлений, за которые следовало судить лидеров Третьего рейха:

«преступления против мира: планирование, подготовка, развязывание или ведение агрессивной войны, или войны в нарушение международных договоров, соглашений или заверений, или участие в общем плане или заговоре, направленных к осуществлению любого из вышеизложенных действий;

военные преступления: нарушения законов или обычаев войны. К этим нарушениям относятся убийства, истязания или увод в рабство или для других целей гражданского населения оккупированной территории, убийства или истязания военнопленных или лиц, находящихся в море; убийства заложников; разграбление общественной или частной собственности; бессмысленное разрушение городов или деревень; разорение, не оправданное военной необходимостью, и другие преступления;

преступления против человечности: убийство, истребление, порабощение, ссылка и другие жестокости, совершенные в отношении гражданского населения до или во время войны, или преследования по политическим, расовым или религиозным мотивам в целях осуществления или в связи с любым преступлением, подлежащим юрисдикции Трибунала, независимо от того, являлись ли эти действия нарушением внутреннего права страны, где они были совершены».

В разработке Устава принимали участие юристы четырех стран-победительниц: СССР, США, Великобритании и Франции. Роль советских юристов, прежде всего правоведа академика А.Н. Трайнина, в подготовке процесса была весьма велика, особенно с учетом уже имевшегося в СССР опыта процессов над преступниками во время войны.

Согласно Уставу Трибунала, в его состав вошли 4 члена и 4 их заместителя – по одному от каждой страны-учредителя^[23]:

от СССР: заместитель председателя Верховного Суда Советского Союза генерал-майор юстиции И.Т. Никитченко и полковник юстиции А.Ф. Волчков^[24];

от Великобритании: судья Апелляционного суда Англии и Уэльса Джеффри Лоуренс и судья Высокого суда Англии Норман Биркет;

от США: бывший генеральный прокурор Ф. Биддл и судья 4-го апелляционного округа Джон Паркер;

от Франции: профессор уголовного права Анри Доннедье де Вабр и бывший судья Парижского апелляционного суда Робер Фалько.

Председателем суда был выбран сэр Дж. Лоуренс.

Различные пункты обвинения и подсудимые были разделены между обвинителями четырех стран-участниц, но обвинительное заключение готовилось совместно^[25]. На самом процессе обвинители от каждой страны действовали самостоятельно, но периодически согласовывая стратегию с другими группами обвинения. В число обвинителей на процессе входили:

от СССР: прокурор УССР Р.А. Руденко^[26], заместитель Ю.В. Покровский, помощники Н.Д. Зоря, Д.С. Карев, Л.Н. Смирнов, Л.Р. Шейнин;

от Великобритании: Хартли Шоукросс, заместитель Дэвид Максуэлл-Файф;

от США: судья Верховного суда США Роберт Джексон, заместители Томас Додд, Телфорд Тейлор;

от Франции: Франсуа де Ментон и Шарль Дюбост, которых вскоре после начала процесса сменили Шампетье де Риб и его заместитель Эдгар Фор.

В утвержденном списке обвиняемых было 24 фамилии:

1. Герман Вильгельм Геринг^[27] – рейхсмаршал, главнокомандующий военно-воздушными силами Германии.

2. Рудольф Гесс – заместитель Гитлера по НСДАП до 1941 г.

3. Иоахим фон Риббентроп^[28] – обергруппенфюрер СС, министр иностранных дел нацистской Германии.

4. Вильгельм Кейтель^[29] – генерал-фельдмаршал, начальник штаба Верховного главнокомандования вооруженными силами Германии.

5. Эрнст Кальтенбруннер^[30] – обергруппенфюрер СС, руководитель Главного управления имперской безопасности (РСХА), которому подчинялось и гестапо.

6. Альфред Розенберг^[31] – один из главных идеологов нацизма, рейхсминистр по делам Восточных территорий.

7. Ганс Франк – обергруппенфюрер СС, генерал-губернатор оккупированной Польши.

8. Вильгельм Фрик – рейхсминистр внутренних дел Германии до 1943 г., рейхспротектор Богемии и Моравии.

9. Юлиус Штрейхер – гауляйтер Франконии, главный редактор антисемитской газеты «Штурмовик» (Der Stürmer), один из главных проповедников антисемитизма в Германии.

10. Яльмар Шахт – рейхсминистр экономики до 1937 г., президент рейхсбанка до 1939 г., министр без портфеля до 1942 г.

11. Вальтер Функ – рейхсминистр экономики (1937–1945).

12. Карл Дениц – гросс-адмирал, главнокомандующий ВМФ Третьего рейха в 1943–1945 гг., рейхспрезидент и главнокомандующий вооруженными силами Германии после самоубийства Гитлера.

13. Эрих Редер – гросс-адмирал, главнокомандующий ВМФ Третьего рейха в 1935–1943 гг.

14. Бальдур фон Ширах – глава Гитлерюгенда (1931–1940), гауляйтер Вены (1940–1945).

15. Фриц Заукель^[32] – обергруппенфюрер СС, генеральный уполномоченный по использованию рабочей силы и комиссар по рабочей силе в управлении четырехлетнего плана.

16. Альфред Йодль^[33] – генерал-полковник, начальник оперативного управления Верховного командования вооруженных сил Третьего рейха.

17. Франц фон Папен – член первого правительства Гитлера, активный участник подготовки прихода нацистов к власти, посол в Австрии и Турции.

18. Артур Зейсс-Инкварт – обергруппенфюрер СС, канцлер Австрии в 1938 г., рейхскомиссар оккупированных Нидерландов (1940–1944).

19. Альберт Шпеер^[34] – рейхсминистр вооружений (1942–1945).

20. Константин фон Нейрат – рейхсминистр иностранных дел (1932–1938), рейхспротектор Богемии и Моравии (1939–1941).

21. Ганс Фриче – руководитель отдела печати и радиовещания в министерстве пропаганды Й. Геббельса.

22. Роберт Лей – обергруппенфюрер СС, глава Германского трудового фронта.

23. Густав Крупп фон Болен унд Гальбах – глава одной из крупнейших монополий Германии – концерна «Фридрих Крупп».

24. Мартин Борман – рейхсляйтер, начальник партийной канцелярии НСДАП, личный секретарь Гитлера.

В итоге в процессе приняли участие 21 обвиняемый^[35]. Мартин Борман обвинялся заочно, его смерть была окончательно установлена только 1998 г. в результате генетической экспертизы останков. Густав Крупп был объявлен впавшим в маразм, а его сыном Альфредом, фактически возглавившим в 1943 г. промышленную империю Круппа, обвинители не смогли заменить отца. Роберт Лей смог покончить с собой в тюрьме до открытия процесса.

Нюрнбергский процесс открылся 20 ноября 1945 г. и шел до 1 октября 1946 г. Место процесса было выбрано как бывший центр нацистской партии, где проводились партийные съезды^[36]. Вся официальная документация велась на русском, английском, французском и немецком языках. Судебные заседания стенографировались, производилась звукозапись. В раздел включены документы Нюрнбергского процесса, переданные в архив на государственное хранение Министерством юстиции СССР в 1947 г., они представлены в основном фотокопиями, этим объясняется качество электронных образов. Подлинники документов находятся на постоянном хранении в Гааге (Нидерланды). Также можно услышать участников процесса на записях, в том числе речи советских обвинителей Р.А. Руденко и Л.Н. Смирнова.

Подсудимые и их защитники надеялись на провал процесса в связи с разгорающейся холодной войной, однако их надежды оказались тщетными: на данном этапе конфликты между союзниками по антигитлеровской коалиции не смогли помешать их единству в Нюрнбергском суде. Также они пытались доказать, что сам суд носит характер всего лишь расправы победителей над проигравшими. Однако процедура трибунала, тщательность (и длительность) его проведения, возможность работы защитников (которые представили больше свидетелей, чем обвинение!), и, самое главное, огромная масса доказательств чудовищных преступлений – не позволяют упрекнуть трибунал в несправедливости. В ходе процесса стал очевиден жалкий облик подсудимых, которые всеми силами пытались отговариваться незнанием о преступлениях, врать, прятаться за спинами покончивших с собой Гитлера, Гиммлера, сваливая на них и других погибших соучастников всю вину. Не случайно в риторике обвинителей столь часто звучало слово «заговорщики» – подсудимые рассматривались не как государственные деятели, а как участники заговора против мира и человечности.

Приговор трибунала был таков. К смертной казни через повешение были приговорены 12 человек: Геринг, Кейтель, Кальтенбруннер, Заукель, Йодль, Риббентроп, Зейсс-Инкварт, Розенберг, Франк, Фрик, Штрейхер и Борман (заочно). Семеро подсудимых были приговорены к тюремному заключению: Гесс, Редер, Функ – пожизненно, Шпеер и Ширах – к 20 годам, Нейрат – к 15, Дениц – к 10 годам^[37]. Геринг смог отравиться за два часа до казни, остальные преступники были повешены в Нюрнбергской тюрьме в ночь на 16 октября 1946 г. Подсудимые Шахт, Папен и Фриче были оправданы Нюрнбергским судом, однако уже впоследствии по результатам работы комиссии по денацификации были приговорены к различным – недолгим – срокам тюремного заключения.

Также на процессе обвинялись организации: руководство НСДАП, гестапо, СД, CC, СА, Верховное командование, Генеральный штаб и кабинет министров Третьего рейха. Последние три организации трибуналом не были признаны преступными, что вызвало протест и фиксацию особого мнения советского члена трибунала И.Т. Никитченко^[38], также выступившего за применение к Гессу смертной казни и против вердикта о невиновности Фриче, Папена и Шахта. Современные данные о роли Шахта в организации военной экономики Германии и самого прихода нацистов к власти заставляют поддержать протест советского судьи и признать его справедливым.

Международное значение процесса невозможно переоценить. Впервые в мировой истории открыто и с соблюдением правовых процедур были как преступники осуждены руководители целой страны, развязавшие агрессивную войну. Были гласно рассмотрены и осуждены преступления против человечности, зафиксированные в огромном количестве материалов, представленных на процессе.

Неслучайно неофашисты и близкие к ним круги с момента завершения процесса старались всячески дискредитировать его. И хотя некоторые юридические решения в процессе подготовки процесса с формально-правовой точки зрения могут подвергаться обсуждению, его значение, правовые основания, тщательность подготовки в тяжелых послевоенных условиях делают его одним из ключевых событий ХХ века и одним из краеугольных камней, на которых основано послевоенное мироустройство. К сожалению, ряд заповедей это процесса, касающихся и развязывания агрессивных войн, и преступлений против человечности, не были соблюдены полностью: мир не раз после 1946 г. сталкивался с подобными преступлениями. Но сам факт процесса был и остается сдерживающим фактором, основанием и примером для международного права.

Один из важнейших результатов Нюрнбергского процесса заключался в том, что был применен принцип: лицо, совершившее преступление по приказу начальства или своего правительства, не освобождается от ответственности, если для него был возможен выбор. А именно этот аргумент был главным для военных преступников и организаторов геноцида – и не только во Второй мировой войне.

В обвинительном заключении было прямо сказано, что «обвиняемые осуществляли намеренный и систематический геноцид, то есть истребление расовых и национальных групп, истребление гражданского населения части оккупированных территорий с целью уничтожения определенных народов и классов, определенных национальных, этнических и религиозных групп, особенно евреев, поляков и цыган, а также других». Подчеркивалось, что нацисты вместе с планом нападения на СССР разработали вместе с ним и ряд чудовищных документов, в которых преступления и зверства были возведены в разряд государственной политики.
 

После завершения Нюрнбергского трибунала ни в Европе, ни в СССР – о чем свидетельствует заключительная часть данного раздела «Расследование преступлений нацистов и судебные процессы после Нюрнберга» – преследование нацистских преступников не закончилось. В Германии действовали комиссии по денацификации, хотя их активность постепенно спадала по мере нарастания напряжения холодной войны. В СССР согласно постановлению Совета Министров СССР от 10 сентября 1947 г. было проведено еще девять открытых процессов: в Сталино (Донецке), Бобруйске, Севастополе^[39], Полтаве, Витебске, Чернигове, Кишиневе, Новгороде^[40] и Гомеле. Эти процессы должны были продемонстрировать продолжение антифашистской политики СССР в условиях начавшегося конфликта со странами Запада. Но поскольку в декабре 1946 г. смертная казнь в СССР была отменена, 138 обвиняемых на этих процессах были приговорены к различным – в основном 25-летним – срокам заключения в лагерях. В ходе процессов рассматривались и жалобы арестантов, в том числе на жестокое обращение и незаконные методы допросов, а обвинение основывалось не столько на признаниях, сколько на свидетельствах и материальных уликах – например, на материалах эксгумации жертв массовых казней^[41]. Далее преступников судили в закрытом режиме, за исключением открытых процессов 1960-х–80-х годов над гражданами СССР-пособниками нацистов.

После подписания соглашения с ФРГ в 1955 г., все остававшиеся на тот момент военнопленные, в том числе получившие сроки за военные преступления, были отправлены на родину. Те, кто попал в ГДР, продолжили отбывать заключение, а вернувшиеся в ФРГ были освобождены.

К сожалению, и вопреки принципам Нюрнбергского трибунала, заслуженное наказание постигло далеко не всех виновников преступлений. Многие смогли скрыться в Испании, Португалии, странах Латинской Америки. После начала холодной войны американская юстиция стала довольно мягко относиться к бывшим нацистам, а затем, по просьбе немецкого канцлера К. Аденауэра, многие из них были выпущены или избавлены от угрозы уголовного преследования, после чего бывшие нацисты получили возможность работы на государственной службе и массово пополнили государственные и судебные структуры ФРГ. Сами немецкие суды при этом практически полностью игнорировали указания Международного военного трибунала, как и сам дух Нюрнберга.

В 1965 г. в ФРГ шли активные дебаты о применении срока давности к нацистским преступлениям, и сначала дата истечения срока давности – в том числе за преступления против человечности – была отодвинута всего лишь с 1965 г. на 1969 г. Только международные кампании и массовая борьба левых и демократических сил в самой ФРГ заставляла руководство страны вновь открывать дела нацистских убийц. Благодаря антифашисту-прокурору Гессена Фрицу Бауэру немецкая юстиция приняла участие в деле высокопоставленного нациста, одного из организаторов Холокоста А. Эйхмана, который был похищен израильскими спецслужбами в Аргентине и судим в Израиле. Бауэр также же организовал серию процессов против палачей Освенцима (1963–1968 гг.) при сопротивлении большей части его немецких коллег-юристов.

Бывшие немецкие генералы, чьи советы понадобились США благодаря холодной войне, вошли в специальную группу по написанию истории Второй мировой войны. Под руководством бывшего начальника штаба вермахта Ганса Гальдера они, готовя свои мемуары и «исследования», целенаправленно фальсифицировали историю войны, создавая миф о «чистом вермахте», якобы непричастном к преступлениям нацистов^[42]. Эти воспоминания и книги побежденных немецких генералов до сих пор оказывают влияние на историографию Второй мировой войны, чему способствовал и тот факт, что Нюрнбергский трибунал так и не признал Верховное командование и Генеральный штаб вермахта преступными организациями.

Очень многие нацисты смогли уйти от расплаты. Например, начальник айнзацгруппы А, зверствовавшей на Украине, Ганс Йост был осужден в 1948 г. на процессе по делу айнзацгрупп на пожизненное заключение, затем наказание ему заменили на 10 лет, а в 1951 г. этот матерый убийца был амнистирован и спокойно жил до естественной смерти в 1964 г. Таких примеров немало: сотни убийц тысяч людей закончили жизнь в своих постелях. Более того, многие занимали высокие государственные посты. Один из разработчиков Нюрнбергских расовых законов, ставших прелюдией к Холокосту – Ганс Глобке – долгое время был личным советником канцлера ФРГ К. Аденауэра. Оберштурмбаннфюрер СС Отто Брадфиш, руководитель айнзацкоманды 8, командир полиции в польском городе Лодзь, лично убивавший евреев и партизан, отправивший десятки тысяч людей в лагеря смерти, был арестован только в 1958 г., отсидел 11 лет, был амнистирован и скончался в 1994 г. И подобным примерам нет числа. Гельмут Оберлендер, причастный к десяткам тысяч убийств, был лишен гражданства в Канаде, где безбедно жил с 1954 г., и в нынешнем, 2020-м году решается вопрос о его депортации в Германию…

Расследование преступлений нацистов, несмотря на то, что со времени Победы прошло 75 лет, продолжается. Память о преступлениях фашизма должна сохраняться, прежде всего для того, чтобы современные и будущие поколения представляли себе, к чему ведет национализм, расизм и жажда «жизненного пространства» за счет других народов – все то, от чего так жестоко пострадала наша страна в Великой Отечественной войне.

Процессы против нацистских преступников не смогли искоренить заразу нацизма, но они сделали многое. Под влиянием Нюрнбергского процесса был разработан целый ряд международных документов: «Конвенция о предупреждении преступления геноцида и наказании за него» (1948 г.), принято международное определение агрессии (1974 г.) и многие другие документы. В 1968 г. Генеральная ассамблея ООН приняла решение, согласно которому не существует срока давности в связи с преступлениями против мира и человечности.
 

к.ф.н. С.М. Соловьев

 

---

[1] РГАСПИ. Ф. 558. Оп. 11. Д. 490. Л. 5–7.

[2] РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 125. Д. 170. Л. 9–21.

[3] РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 125. Д. 79. Л. 9–11.

[4] ГА РФ. Ф. Р-7523. Оп. 4. Д. 113. Л. 1–5.

[5] РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 163. Д. 1361. Л. 219; РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 163. Д. 1361. Л. 220–222.

[6] ГА РФ. Ф. Р-5446. Оп. 1. Д. 212. Л. 139–142.

[7] ГА РФ. Ф. Р-7021. Оп. 116. Д. 6. Л. 2–3.

[8] ГАНИСО. Ф. Р-6. Оп. 1. Д. 1840. Л. 80–91об.

[9] ГА РФ. Ф. Р-7523. Оп. 4. Д. 164. Л. 118–120.

[10] ЦДНИКК. Ф. 1774-А. Оп. 2. Д. 653. Л. 42–45об.

[11] Епифанов А.Е., Федюкин И.В. Организационные и правовые основы борьбы с гитлеровскими военными преступлениями и их пособниками в боевых условиях и прифронтовой полосе (1941–1945 гг.) // Юрист-Правовед. 2007 (URL: https://cyberleninka.ru/article/n/organizatsionnye-i-pravovye-osnovy-borby-s-gitlerovskimi-voennymi-prestupnikami-i-ih-posobnikami-v-boevyh-usloviyah-i-prifrontovoy-polose).

[12] РГАСПИ. Ф. 269. Оп. 1. Д. 28. Л. 1–25.

[13] ЦА ФСБ России. Ф. К-72. Оп. 1. Д. 14. Л. 155–171.

[14] ЦА ФСБ России. Ф. К-72. Оп. 1. Д. 15. Л. 263–277.

[15] Лебедева Н.С. Подготовка Нюрнбергского процесса. М.: Наука, 1975. Глава 1. URL: http://vivovoco.astronet.ru/VV/BOOKS/LEBEDEVA/CHAPT_1.HTM.

[16] РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 166. Д. 756. Л. 146.

[17] ЦА ФСБ России. Ф. К-72. Оп. 1. Пор. 28. Л. 209–220а.

[18] ЦА ФСБ. Ф. К-72. Оп. 1. Пор. 29. Л. 24–31.

[19] ЦА ФСБ. Ф. К-72. Оп. 1. Пор. 27. Л. 170–200.

[20] ЦА ФСБ России. Ф. К-72. Оп. 1. Пор. 28. Л. 247–258.

[21] ГА РФ. Ф. Р-7445. Оп. 1. Д. 2603. Л. 1–4.

[22] ГА РФ. Ф. Р-7445. Оп. 1. Д. 2603. Л. 5–16.

[23] ГА РФ. Ф. Р-7021. Оп. 128. Д. 279. Л. 13.

[24] ГА РФ. Ф. Р-7021. Оп. 128. Д. 279. Л. 6.

[25] ГА РФ. Ф. Р-7445. Оп. 1. Д. 1. Л. 1–100.

[26] ГА РФ. Ф. Р-7021. Оп. 128. Д. 279. Л. 6.

[27] ГА РФ. Ф. Р-7445. Оп. 1. Д. 2001. Л. 36–83.

[28] ГА РФ. Ф. Р-7445. Оп. 1. Д. 2013. Л. 1–20.

[29] ГА РФ. Ф. Р-7445. Оп. 1. Д. 2009. Л. 20–64.

[30] ГА РФ. Ф. Р-7445. Оп. 1. Д. 2008. Л. 6–10.

[31] ГА РФ. Ф. Р-7445. Оп. 1. Д. 2014. Л. 60–74.

[32] ГА РФ. Ф. Р-7445. Оп. 1. Д. 2005. Л. 31–40.

[33] ГА РФ. Ф. Р-7445. Оп. 1. Д. 2007. Л. 71–106.

[34] ГА РФ. Ф. Р-7445. Оп. 1. Д. 2021. Л. 1–18.

[35] ГА РФ. Ф. Р-7021. Оп. 128. Д. 279. Л. 12.

[36] ГА РФ. Ф. Р-7021. Оп. 128. Д. 279. Л. 2.

[37] ГА РФ. Ф. Р-7445. Оп. 1. Д. 1647. Л. 1–350.

[38] ГА РФ. Ф. Р-7445. Оп. 1. Д. 1651. Л. 1–40.

[39] ЦА ФСБ России. Ф. К-72. Оп. 1. Пор. 28. Л. 152–179.

[40] ЦА ФСБ России. Ф. К-72. Оп. 1. Пор. 28. Л. 34–58.

[41] Асташкин Д.Ю. Открытый судебный процесс над нацистскими военными преступниками в Новгороде (1947 год) // Новгородский исторический сборник. 2014. Вып. 14(24). С. 352–374. (URL: https://cyberleninka.ru/article/n/otkrytyy-sudebnyy-protsess-nad-natsistskimi-voennymi-prestupnikami-v-novgorode-1947-god/viewer)

[42] Бэйда О., Петров И. «Забытый голос с самых верхов»: предисловие к русскому изданию // Заметки о войне на уничтожение. Восточный фронт 1941–1942 гг. в записях генерала Хейнрици. – СПб.: Изд-во Европейского университета, 2018. С. 6–10.