Из высказываний А. Гитлера об оккупационной политике на Востоке

17–18 сентября 1941 г.

Опубл.: Adolf Hitler. Monologe im Führerhauptquartier 1941–1944. Die Aufzeichnungen Heinrich Heims herausgegeben von Werner Jochmann. Hamburg, 1980. S. 60–64.

Перевод с немецкого языка К.Г. Черненкова.

Указатели и теги

Именной указатель

Гитлер Адольф (Adolf Hitler) – германский политический и государственный деятель, лидер германских нацистов. Глава Национал-социалистической немецкой рабочей партии (1921–1945), рейхсканцлер (1933–1945) и фюрер (1934–1945) Германии, одновременно верховный главнокомандующий вермахта (с мая 1935). Покончил жизнь самоубийством 30 апреля 1945 г. в Берлине.

17–18 сентября 1941 г. Из высказываний А. Гитлера об оккупационной политике на Востоке.
 

Ставка фюрера

17 сентября 1941 г., вечер
и ночь с 17 на 18 сентября
 

[...]

Величайшая сила требовалась для того, чтобы принять в прошлом году решение о нападении на большевизм. Я должен был ожидать, что Сталин перейдет в наступление в течение этого года; нужно было выступить как можно раньше; самой ранней датой оказался в итоге июнь 1941 года. Для ведения войны тоже нужна удача. Теперь, когда я думаю об этом, как же нам повезло!

Я не мог начать пропагандистскую подготовку к этому походу. Многим была сохранена жизнь тем, что ни одна статья не содержала ни слова, из которого можно было бы сделать вывод о запланированном. Я учитывал возможность, что кто-нибудь в рядах вермахта все еще поражен комплексом коммунизма! Те, кто в этом походе участвовал, все определенно переучились; но до этого никто не знал, как на той стороне все выглядит на самом деле и сколькие могли сказать: у нас же с ними был договор о дружбе!

[…]

Исход борьбы за гегемонию в мире решается для Европы овладением русской территорией; это сделает Европу самым устойчивым к блокаде местом в мире. Именно экономические перспективы заставят самых либеральных западных демократов проявить склонность к новому порядку. Сейчас мы должны разбить это. Остальное – вопрос организации.

Нужно только увидеть этот первозданный мир и понять, что здесь не произойдет ничего, если не распределить работу между людьми. Славяне – это прирожденная масса рабов, которая взывает к хозяину; она только спрашивает себя, кто хозяин. Большевизм оказал нам здесь большую услугу. Он сначала передал землю крестьянам. Результатом стал ужасный голод; не оставалось ничего другого, как вновь ввести право собственности на землю в форме государственных угодий, только, если прежний хозяин кое-что понимал в сельском хозяйстве, у политического комиссара эти знания отсутствовали; только тогда сообразили учить в сельскохозяйственных школах следующее поколение комиссаров тому, в чем собственно дело.

Если англичане будут вытеснены из Индии, Индия пропадет. Здесь то же самое. […]

Немецкий крестьянин стремится к преуспеванию, он думает о своих детях; украинский же крестьянин не будет действовать согласно повелению долга. […]

Русское пространство – это наша Индия, и, как англичане правят ею горсткой людей, так мы будем управлять этим нашим колониальным регионом. Было бы неправильным воспитывать местных аборигенов. Чего бы мы добились, это половинчатые знания, которые приведут к революции. Не случайно, что основатель анархизма был русским. Если бы русское общество не было бы организовано в государство другими, начиная с варягов, они бы остались кроликами. Вы не можете научить кроликов жить как пчелы или муравьи. У этих есть способность образовывать государства, у зайцев – нет. Предоставленный сам себе, славянин никогда не выйдет за пределы узкого семейного круга.

Нордическо-германская раса породила идею государства и воплотила ее в жизнь тем, что последовала единственной потребности сплотиться в единое целое. Пробудить народную силу, которая дремлет в крови наших людей, – задача, которую мы должны перед собой поставить.

Славянские народы, наоборот, не предназначены для собственной жизни. Они знают это, и мы не должны убеждать их в том, что они это тоже могут. Мы создали в 1918 году страны Прибалтики и Украину. Но у нас сегодня нет интереса в дальнейшем существовании восточно-балтийских государств и в свободной Украине. Восстановление христианизации была бы самой большой ошибкой, потому что это была бы реорганизация. Я также против университета в Киеве. Нам лучше больше не учить их читать. Они совсем не полюбят нас, когда мы пытаем их учебой; было бы неправильным сажать их даже на локомотивы. У нас также нет оснований, чтобы начинать перераспределение земли. В будущем аборигены будут жить намного лучше, чем сейчас. Среди них мы найдем людей для обработки земли, которой нам не хватает сегодня.

Мы станем страной-экспортером зерна для всех в Европе, кто нуждается в зерне. В Крыму у нас есть южные фрукты, каучуковые растения (с 40 000 гектаров мы станем независимыми), хлопок. Болота Припяти дают нам тростник. Мы поставляем украинцам платки, стеклянные бусы в качестве украшений и все, что нравится населению колоний. Наши немцы – это главное – должны сформировать крепкое замкнутое сообщество – последний конюх должен стоять выше, чем любой из аборигенов за пределами этих центров.

Для немецкой молодежи это будет место, где она может начать свою карьеру. Мы возьмем туда с собой датчан, голландцев, норвежцев и шведов. Для немецких солдат у нас есть полигоны, для люфтваффе необходимые им пространства. Мы не должны делать так, как мы делали до войны в колониях, где у германской колониальной компании, в сущности, действовали только капиталистические интересы. Немец должен приобрести чувство широкого пространства. Мы должны отвезти его в Крым и на Кавказ. Большая разница, видеть это на карте или однажды там побывать. Железная дорога имеет функцию транспортного средства, страна будет освоена с помощью автодорог.

Люди мечтают сегодня о большой всеобщей мирной конференции. Лучше я буду воевать десять лет, чем позволю таким образом украсть мою победу. У меня нет завышенных целей; в основном это все районы, в которых когда-то уже сидели германцы. Немецкий народ должен врасти в это пространство.

 

Перевод с немецкого языка К.Г. Черненкова.

 

Опубл.: Adolf Hitler. Monologe im Führerhauptquartier 1941–1944. Die Aufzeichnungen Heinrich Heims herausgegeben von Werner Jochmann. Hamburg, 1980. S. 60–64.

 

Führerhauptquartier

17.9. mittags, abends

und in der Nacht zum

18.9.1941

H/Fu.

 

[…]

Die größte Kraft gehörte dazu, im vergangenen Jahr den Entschluß zum Angriff auf den Bolschewismus zu fassen. Ich mußte damit rechnen, daß im Laufe dieses Jahres Stalin zum Angriff übergeht; es galt, so früh als irgend möglich anzutreten; als frühester Termin ergab sich der Juni 1941. Auch zum Kriegführen braucht man Glück. Wenn ich jetzt daran denke, was haben wir für Glück gehabt!

Ich konnte die Umstellung nicht propagandistisch vorbereiten. Ungezählten wurde das Leben erhalten dadurch, daß kein Artikel je ein Wort enthielt, das auf das Geplante schließen ließ. Ich habe mit der Möglichkeit gerechnet, daß der eine oder der andere in den Reihen der Wehrmacht noch mit einem Komplex Kommunismus behaftet ist! Die jetzt dabei waren, haben bestimmt alle umgelernt; aber vordem hat niemand gewußt, wie es wirklich drüben aussieht, und wie viele mochten sich sagen: Wir haben doch den Freundschaftspakt mit ihnen!

[…]

Der Kampf um die Hegemonie in der Welt wird für Europa durch den Besitz des russischen Raumes entschieden; er macht Europa zum blockadefestesten Ort der Welt. Es sind das wirtschaftliche Perspektiven, die den liberalsten westlichen Demokraten der neuen Ordnung geneigt machen werden. Jetzt müssen wir es durchbeißen. Das übrige ist eine Frage der Organisation.

Man braucht diese Urwelt lediglich zu sehen und weiß, daß hier nichts geschieht, wenn man den Menschen die Arbeit nicht zumißt. Der Slawe ist eine geborene Sklaven-Masse, die nach dem Herrn schreit; es fragt sich nur, wer der Herr ist. Der Bolschewismus hat uns da einen großen Dienst erwiesen. Er hatte zunächst das Land an die Bauern aufgeteilt. Die Folge war ungeheuere Hungersnot; es blieb nichts übrig, als in der Form der Staatsdomänen die Grundherrschaft wieder einzuführen, nur, daß der frühere Herr etwas von der Landwirtschaft verstanden hatte, während dem politischen Kommissar das Wissen darum fehlte; eben erst war man im Begriff, durch Landwirtschaftsschulen die kommende Generation von Kommissaren in dem zu unterweisen, worauf es ankommt.

Wenn die Engländer aus Indien hinausgetrieben würden, so würde Indien verkommen. Das ist hier genauso. […]

Der deutsche Bauer hat den Trieb weiterzukommen, er denkt an seine Kinder; ein ukrainischer Bauer aber wird nicht nach dem Imperativ der Pflicht handeln. […]

Der russische Raum ist unser Indien, und wie die Engländer es mit einer Handvoll Menschen beherrschen, so werden wir diesen unseren Kolonialraum regieren. Es wäre verfehlt, den Eingeborenen erziehen zu wollen. Was wir erreichen würden, ist ein Halbwissen, das zur Revolution führt. Es ist kein Zufall, daß der Erfinder des Anarchismus ein Russe war. Ware die russische Menschheit nicht durch andere, angefangen von den Warägern, zum Staat organisiert worden, so wären sie Kaninchen geblieben. Man kann Kaninchen nicht zum Leben der Bienen oder Ameisen erziehen. Diese haben die Fähigkeit, Staaten zu bilden, Hasen haben sie nicht. Sich selbst überlassen, würde der Slawe nie über den engsten Familienkreis hinausgekommen sein.

Die nordisch-germanische Rasse hat den Staatsgedanken geboren und dadurch verwirklicht, daß sie dem einzelnen Zwang antut, sich in ein Ganzes zu fügen. Die Volkskraft, die im Blut unserer Menschen schlummert, zu wecken, ist die Aufgabe, die wir uns zu stellen haben.

Die slawischen Völker hingegen sind zu einem eigenen Leben nicht bestimmt. Das wissen sie, und wir dürfen ihnen nicht einreden, sie könnten das auch. Wir haben 1918 die baltischen Länder und die Ukraine geschaffen. Wir haben aber heute kein Interesse an dem Fortbestand der ostbaltischen Staaten und an einer freien Ukraine. Rechristianisierung wäre der größte Fehler, denn das wäre Wiederorganisierung. Ich bin auch nicht für eine Universität in Kiew. Wir bringen ihnen das Lesen besser nicht bei. Sie lieben uns gar nicht, wenn wir sie mit Schulen quälen; es wäre schon falsch, sie auch nur auf eine Lokomotive zu stellen. Wir haben auch keinen Grund, mit einer Neuverteilung des Bodens anzufangen. Die Eingeborenen werden künftig aber weit besser leben als jetzt. Wir finden in ihnen die Menschen zur Bearbeitung des Bodens, der uns heute abgeht.

Wir werden ein Getreide-Exportland sein für alle in Europa, die auf Getreide angewiesen sind. In der Krim haben wir Südfrüchte, Gummipflanzen (mit 40 000 ha machen wir uns unabhängig), Baumwolle. Die Pripjet-Sümpfe geben uns Schilf. Den Ukrainern liefern wir Kopftücher, Glasketten als Schmuck und was sonst Kolonialvölkern gefällt. Unsere Deutschen – das ist die Hauptsache – müssen eine festungsartig in sich geschlossene Gemeinschaft bilden, – der letzte Pferdebursche muß höher stehen als einer der Eingeborenen außerhalb dieser Zentren.

Für die deutsche Jugend wird das ein Gebiet sein, wo sie sich vorarbeiten kann. Dänen, Holländer, Norweger, Schweden nehmen wir mit herein. Für den deutschen Soldaten haben wir die Übungsplätze, für die Luftwaffe die von ihr benötigten Räume. Wir dürfen es nicht so machen wie vor dem Krieg in den Kolonien, wo neben der deutschen Kolonial-Gesellschaft eigentlich nur kapitalistische Interessen am Werk waren. Der Deutsche soll das Gefühl für weite Räume bekommen. Wir müssen ihn in die Krim bringen und in den Kaukasus. Es ist ein Unterschied, ob man das auf der Landkarte sieht oder ob man einmal da gewesen ist. Die Bahn hat dabei die Funktion des Frachtverkehrsmittels, das Land wird uns durch die Straße erschlössen.

Die Leute träumen heute von einer großen Weltfriedenskonferenz. Lieber führe ich zehn Jahre Krieg, als daß ich mir den Sieg auf solche Weise wegstehlen lasse. Ich habe ja keine unmäßigen Ziele; im Grunde sind es lauter Gebiete, in denen einmal schon Germanen gesessen haben. Das deutsche Volk soll in diesen Raum hineinwachsen.

 

Adolf Hitler. Monologe im Führerhauptquartier 1941–1944. Die Aufzeichnungen Heinrich Heims herausgegeben von Werner Jochmann. Hamburg, 1980. S. 60–64.